14 января 1969 года – старт корабля «Союз-4».

Корабль «Союз-4» стартовал 14 января 1969 года.На следующий день с космодрома Байконур стартовал «Союз-5», на борту которого находились трое космонавтов. 16 января в 08:20 UTC корабли «Союз-4» и «Союз-5» состыковались. Это была первая в мире стыковка двух пилотируемых кораблей. Во время стыковки активным кораблем был «Союз-4», стыковочный узел которого был оборудован штырём. Стыковочный узел «Союза-5» был оборудован приёмным конусом.На 35-м витке космонавты Хрунов и Елисеев вышли в открытый космос из корабля «Союз-5» и перешли в корабль «Союз-4». Этот переход был элементом подготовки к предполагаемому полёту на Луну. После стыковки агентство ТАСС объявило, что впервые на орбите создана экспериментальная космическая станция с четырьмя космонавтами на борту. Советское телевидение вело прямую трансляцию перехода космонавтов Хрунова и Елисеева. Космонавты Хрунов и Елисеев использовали скафандры «Ястреб», командир корабля Борис Волынов помогал им облачаться в скафандры, проверял системы жизнеобеспечения и коммуникаций скафандров. Затем Волынов вернулся в спускаемый аппарат и закрыл люк между орбитальным отсеком и спускаемым аппаратом корабля «Союз-5». Корабли «Союз» модели «7К-ОК» не имели переходного люка в стыковочном узле. Во время перехода орбитальные отсеки кораблей использовались в качестве шлюзовых камер. После разгерметизации орбитального отсека первым в открытый космос вышел Евгений Хрунов. В это время состыкованные корабли находились над Южной Америкой и не имели радиоконтакта с центром управления полётом в СССР. Выход Елисеева происходил уже над территорией СССР, когда поддерживался радиоконтакт с Землёй. Елисеев закрыл за собой люк «Союза-5». Хрунов и Елисеев перешли в орбитальный отсек «Союза-4», который затем был наполнен воздухом, командир «Союза-4» Владимир Шаталов помог Хрунову и Елисееву снять скафандры. Хрунов и Елисеев передали Шаталову письма, телеграммы и газеты, которые вышли уже после старта Шаталова в космос.Корабли «Союз-4» и «Союз-5» находились в состыкованном состоянии 4 часа 35 минут.«Союз-4» приземлился 17 января в 40 км юго-западнее Караганды, в 48 километрах от расчётной точки приземления. На месте приземления температура была около −30 °C, высота снежного покрова — 60—80 сантиметров. Поисковый вертолёт обнаружил спускаемый аппарат через 5 минут после приземления.

119 лет со дня рождения Сергея Павловича Королёва – советского учёного, конструктора ракетно-космических систем, председателя Совета главных конструкторов СССР (1946—1966), академика АН СССР (1958).

Серге́й Па́влович Королёв (30 декабря 1906 [12 января 1907], Житомир — 14 января 1966, Москва). Один из основных создателей советской ракетно-космической техники, обеспечившей стратегический паритет и сделавшей СССР передовой ракетно-космической державой, и ключевая фигура в освоении человеком космоса, основатель практической космонавтики. В официальных документах СССР его называли «Главный конструктор». Под его руководством был организован и осуществлён запуск первого искусственного спутника Земли и первого космонавта Юрия Гагарина. Дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии. Член КПСС с июля 1953 года.8 сентября 1945 года Королёв вылетел в Берлин, чтобы в советской оккупационной зоне (в Тюрингии) участвовать в изучении трофейной ракетной техники. В 1946 году там был создан новый советско-германский ракетный институт «Нордхаузен», главным инженером которого был назначен Королёв.В 1948 году Королёв начал лётно-конструкторские испытания баллистической ракеты Р-1 (аналога Фау-2) и в 1950 году успешно сдал её на вооружение.В 1956 году под руководством Королёва была создана двухступенчатая межконтинентальная баллистическая ракета Р-7 с отделяющейся головной частью массой 3 тонны и дальностью полёта 8 тыс. км. Ракета была успешно испытана в 1957 году на построенном для этой цели полигоне № 5 в Казахстане (нынешний космодром Байконур).В 1957 году создал первые баллистические ракеты Р-11ФМ на стабильных компонентах керосин плюс азотнокислый окислитель (мобильного наземного и морского базирования); стал первопроходцем в этих новых и важных направлениях развития ракетного вооружения.В 1958 году разработаны и выведены в космос геофизический Спутник-3, а затем и парные спутники «Электрон» для исследования радиационных поясов Земли. В 1959 году созданы и запущены три автоматические станции к Луне: «Луна-1» пролетела вблизи Луны, впервые зарегистрировав Солнечный ветер, «Луна-2» впервые в мире совершила перелёт с Земли на другое космическое тело, доставив на Луну вымпелы Советского Союза, «Луна-3» впервые выполнила фотографирование обратной (невидимой с Земли) стороны Луны, было отснято около 70 % обратной стороны Луны. В дальнейшем Королёв начал разработку более совершенного лунного аппарата для мягкой посадки на поверхность Луны, фотографирования и передачи на Землю лунной панорамы (объект Е-6).Создав первый пилотируемый космический корабль «Восток-1», реализовал первый в мире полёт человека в космос — гражданина СССР Юрия Гагарина — по околоземной орбите.Королёву принадлежит приоритет в деле практического начала работ по пилотируемым полётам на Марс.Продолжая развивать программу пилотируемых околоземных полётов, Королёв начал реализовывать свои идеи о разработке пилотируемой ДОС (долговременная орбитальная станция). Её прообразом явился принципиально новый, более совершенный, чем предыдущие, космический корабль «Союз». Награды и звания:Дважды Герой Социалистического Труда (20.04.1956; 17.06.1961).Награждён тремя орденами Ленина, орденом «Знак Почёта» и медалями.Лауреат Ленинской премии.Академик АН СССР.Почётный гражданин городов Королёв, Калуга и Байконур.

9 января 1930 года родился Лев Николаевич Никитин — ведущий конструктор Конструкторского бюро «Химавтоматика» по жидкостному ракетному двигателю РД-0120 и ядерному ракетному двигателю РД-0410. Лауреат Госпремии.

Еще в начале 1960-х годов конструкторы рассматривали ядерные ракетные двигатели как единственную реальную альтернативу для путешествия к другим планетам Солнечной системы.Соревнование между СССР и США, в том числе и в космосе, шло в это время полным ходом, инженеры и ученые вступили в гонку по созданию ЯРД, военные тоже поддержали вначале проект ядерного ракетного двигателя. Поначалу задача казалась очень простой — нужно только сделать реактор, рассчитанный на охлаждение водородом, а не водой, пристроить к нему сопло, и — вперед, к Марсу! Американцы собирались на Марс лет через десять после Луны и не могли даже помыслить о том, что астронавты когда-нибудь его достигнут без ядерных двигателей. Американцы очень быстро построили первый реактор-прототип и уже в июле 1959 года провели его испытания (они назывались KIWI-A). Эти испытания всего лишь показали, что реактор можно использовать для нагрева водорода. Конструкция реактора — с незащищенным топливом из оксида урана — не годилась для высоких температур, и водород нагревался всего до полутора тысяч градусов.Всего с 1955 по 1972 годы на программу ядерных ракетных двигателей было потрачено $1,4 млрд. — примерно 5% стоимости лунной программы.Для СССР в те годы это была чрезмерная сумма. Конечно, пока военные поддерживали проект ядерной ракеты, финансирование шло в достаточных объемах. Но уже к 1961 году стало ясно, что задача доставки ядерной боеголовки куда угодно решается и с обычными химическими двигателями, а межпланетные путешествия интересовали высшее руководство страны лишь постольку, поскольку приносили политические дивиденды. Так что советская программа ядерного двигателестроения была неизмеримо скромнее — если американцы начали с двигателя тягой 70 тонн, то наши решили ориентироваться всего на 14 тонн. Такой небольшой ЯРД хорошо подходил на четвертую ступень ракеты «Протон». Конечно, и они были полны энтузиазма, и им хотелось построить хоть маленький, но «настоящий» ЯРД, и им тоже казалось, что это несложно. Но, к чести наших ученых, они очень быстро поняли глубину стоящих перед ними проблем. И «штурмовщина» сменилась системным подходом. Первый стенд, на котором испытывался «физический аналог» реактора будущего ЯРД, назывался «Стрела». Первое и главное отличие наших ЯРД от американских — их решено было делать гетерогенными. В гомогенных (однородных) реакторах ядерное топливо и замедлитель распределены в реакторе равномерно. В отечественном ЯРД ТВЭЛы (тепловыделяющие элементы, ядерное топливо) были отделены теплоизоляцией от замедлителя, так что замедлитель работал при гораздо меньших температурах, чем в американских реакторах. Следствие этого — отказ от графита и выбор гидрида циркония в качестве основного замедляющего материала. По нейтронно-физическим свойствам гидрид циркония близок к воде, поэтому, во‑первых, реактор получался втрое компактнее, чем графитовый (а значит, и намного легче), во‑вторых, физические модели двигательного реактора можно было отлаживать гораздо быстрее и дешевле.Второе, может быть, даже более радикальное отличие — в гидродинамике. Раз уж невозможно было добиться, чтобы ядерное топливо не растрескивалось в реакторе, нужно сделать так, чтоб растрескивание не приводило к изменениям свойств реактора — ни ядерных, ни гидравлических. Была проведена совершенно фантастическая по объему работа, в результате которой выбрали оптимальную форму стержней ядерного топлива — витые стерженьки с сечением в форме четырехлепесткового цветка, размер лепестков — всего пара миллиметров при длине стержня примерно в метр! Такие стержни, упакованные в плотную пачку, образуют систему каналов, свойства которых не изменяются, даже если стержни в процессе работы растрескиваются. Больше того, обломки размером даже в доли миллиметра оказываются заклинены соседними кусками стержня и остаются на месте! В сопло уносятся только совсем микроскопические частицы, максимум в десятки микрон.Для достижения максимальной температуры водорода на выходе эти стержни содержали переменное по длине количество урана — чем ближе к «горячему» концу, то есть к соплу, тем меньше было делящегося материала. Назвали это «физическим профилированием». Конструкторы жертвовали компактностью реактора ради экономии водорода — тепловые потоки такой величины, как на «холодном» конце стержня, где перепад температур достигал 25000С, были невозможны на горячем, разница температур между ядерным топливом и водородом уменьшалась в 10 раз — во столько же нужно было снизить теплопоток. На этом удалось выиграть еще 3500С выходной температуры.При такой конструкции реактора регулирующие нейтронный поток органы тоже пришлось вынести наружу. В традиционных реакторах это стержни, размещенные более или менее равномерно по объему. В ЯРД реактор был окружен отражателем нейтронов из бериллия, в который были врезаны барабаны, покрытые с одной стороны поглотителем нейтронов. В зависимости от того, какой стороной барабаны были обращены к активной зоне, они поглощали больше или меньше нейтронов, что и использовалось для управления реактором. К этой схеме пришли в итоге и американцы.Ядерное топливо для реактора ЯРД — это отдельная, тоже очень объемная работа. Для исследования свойств материалов при таких условиях пришлось построить специальный опытный реактор ИГР, в котором исследуемый ТВЭЛ мог иметь температуру на 10000С больше, чем основной объем активной зоны. В два с половиной раза был в этом месте больше и поток нейтронов.В результате топливо стало композитом, как стеклопластик, из карбидов урана и вольфрама или циркония, причем при такой высокой температуре кристаллы карбида вольфрама придавали ему прочность, а карбид урана заполнял пространство между ними. И тут наши обошли американцев — заокеанские ядерщики уже научились использовать карбид урана вместо обычного для ядерной энергетики оксида и комбинировать его с карбидами других металлов, но до композитной структуры в своих исследованиях не дошли. Выпуском столь сложного ядерного материала занималось подольское НПО «Луч».На Семипалатинском полигоне, в 50 километрах от места испытаний первой ядерной бомбы, для реакторов ЯРД был построен специальный стендовый комплекс «Байкал». «Планов громадьё» предусматривало в нем две очереди, но реализована была только первая. Из-за этого не было возможности испытать реактор с жидким водородом, да и испытания с газообразным сжатым удалось провести не в полном объеме. Тем не менее были построены два рабочих места, одно с реактором ИВГ-1, другое для реактора ИРГИТ. Реактор ИВГ-1 был многоцелевым, он мог использоваться и как стендовый прототип будущего ЯРД тягой 20−40 тонн, и как стенд для испытания новых видов ядерного топлива. Старенький ИГР, заложенный еще при жизни Курчатова (Игорь Васильевич в шутку называл его ДОУД-3), мог работать только в импульсном режиме, так как вовсе не имел охлаждения и выделявшееся тепло разогревало активную зону до 30000C за несколько секунд, после чего требовался многочасовой перерыв. ИВГ мог работать до двух часов подряд, что давало возможность изучить долговременное влияние условий работы на ядерное топливо. Именно с него и началась в 1972 году работа на «Байкале». Несмотря на водяной замедлитель, водород, …

83 года со дня рождения лётчика-космонавта СССР, Героя Советского Союза – Вячесла́ва Дми́триевича Зу́дова.

Вячесла́в Дми́триевич Зу́дов – лётчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза, родился 8 января 1942 года в городе Бор Горьковской области. В 1949 году семья переехала в город Электросталь (Московская область), где Вячеслав пошёл в школу. В 1960 году окончил среднюю школу № 3 города Электросталь и поступил в Балашовское высшее военное авиационное училище лётчиков. С 1963 года – служба в частях военно-транспортной авиации Советской Армии. В 1965 году зачислен в отряд советских космонавтов. Прошёл полный курс космической подготовки и подготовки к полётам на космических кораблях типа «Союз». В 1970-е годы проходил подготовку к полётам на военной орбитальной станции типа «Алмаз». В июле и августе 1974 года входил в экипажи поддержки при полётах космических кораблей «Союз-14» и «Союз-15». С 14 по 16 октября 1976 года вместе с Валерием Рождественским совершил полёт в космос в качестве командира космического корабля «Союз-23». Программа полёта предусматривала работу на борту орбитальной станции «Салют-5», однако из-за нештатной работы системы сближения стыковку корабля и станции осуществить не удалось. При подходе к станции отказала система автоматической стыковки «Игла». Выполнение ручного причаливания было возможно с 1200 метров по сигнальным огням, но корабль находился на расстоянии более двух километров. Когда стало понятно, что рабочее тело двигателей израсходовано на манёвры, было принято решение возвращать корабль. После полёта Зудов продолжил работу в Центре подготовки космонавтов имени Юрия Гагарина, являлся командиром группы отряда космонавтов. В апреле 1980 года и в марте 1981 года входил в состав дублирующих экипажей при полётах космических кораблей «Союз-35» и «Союз Т-4». В 1980 году окончил Военно-воздушную академию имени Юрия Гагарина, затем Академию общественных наук при ЦК КПСС. В 1987—1991 — заместитель начальника политотдела ЦПК им. Гагарина. С 1992 — в отставке. Умер 12 июня 2024 года на 83 году жизни.